Профиль у него был строгий, античный, как у римского
кесаря периода упадка.
– Вернёшься на закате, – поворачиваясь, чтобы уйти, произнёс
кесарь, – к оркам можешь создавать портал…
Весёлый смех
кесаря стал последним происшествием в данную первую брачную ночь. С его уходом и свечи погасли…
Кесарь уже проговаривал слова клятвы уверенно и хладнокровно, а я… слушала его и вздрагивала от порывов прохладного ветра…
– Ты невозможна! – смеясь, заметил
кесарь. – Но очаровательна!
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: гудковый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Я подняла глаза и встретилась со сверкающим взглядом
кесаря, причём он вновь демонстрировал удивление вздёрнутой левой бровью…
– Ладонь к стене! – прозвучал злой голос
кесаря, и дверь за моей спиной захлопнулась.
Я, обиженно и возмущённо простонав, потянулась за новой порцией весьма любопытных ощущений, но, видимо,
кесарь решил, что сладенького на сегодня достаточно.
Кесарь продолжал стоять совершенно спокойно, даже расслабленно, а его руки всё так же были небрежно сцеплены за спиной, но… я чувствовала, как всё вокруг меняется…
Кесарь улыбнулся лишь мне уголками губ, и я почувствовала благодарность к этому страшному человеку – теперь идти оказалось не больно, а холод был столь желанным для израненных ног.
– Да, – спокойно подтвердил
кесарь. – Мне не нужна была милая принцесса.
И в этом качестве он потребовал суда
кесаря, то есть решил предстать перед римскими судьями.
– Потому, что мы отдаём
кесарю кесарево.
Она примирилась мало-помалу – по крайней мере в области протестантизма – с тем, чтобы отдавать
кесарю, или государству то, что принадлежит государству; можно допустить, что она примирится также и с тем, чтобы отдать рассудку то, что принадлежит рассудку, т. е. предоставить ему бесповоротно всю область естественной и исторической действительности для самого свободного исследования и признать, что она не имеет ни средств, ни основания выступать в чём бы то ни было против познания, приобретённого путём научного исследования.
Усталое человечество не могло уже, как прежде, довольствоваться политическими идеалами: поворот от древних языческих религий к свету и простору нового учения был неизбежен, – и не во власти
кесарей было остановить это движение.
Динарий
кесаря. Тициан. Ок. 1516 г.
Ещё интереснее то, что русский «самовластец», принявший из рук василевса имперский титул
кесаря, показывает себя в своём завещании решительным «антимонархистом», убеждённым противником пересадки на русскую почву византийской монархической традиции, с её понятиями о единовластии и праве императора назначать себе преемника.
О позволительности давать подать
кесарю.
– Хуже, – печально ответил
кесарь.
Покинув родной дом, я перенеслась не во дворец
кесаря.
Эта духовная, метафизическая разделённость не мешает благословению царства
кесаря, и тогда уже – именно в силу религиозной отрешённости – благословение не знает ограничений.
При имени
кесаря управитель затрепетал.
– Ступай, – ледяным тоном приказал
кесарь, отпуская меня.
Ты жена
кесаря… поверить не могу, и всё же.
– А как же наш поцелуй? – смеясь, поинтересовался
кесарь.
Узнают, что австрийскому
кесарю денег дали, будут думать, что и им дадим.
– Дети
кесаря тоже порой удостаиваются её внимания, и некоторые другие высокопоставленные люди, и храмы свои она регулярно навещает.
Потом, когда-нибудь, когда власть нового
кесаря окрепнет и я смогу позволить себе убраться куда-нибудь подальше от столицы.
Долго ещё ждать завершения его, и ещё много выстрадает земля, но мы достигнем и будем
кесарями и тогда уже помыслим о всемирном счастии людей.
Теперь понятно, почему сторонники свергнутого брата
кесаря разбегались, а не покинули дворец, используя магию…
Только никакое обучение не застрахует от ошибок, а каждая из них может стать последней, несмотря на все усилия – мои и остальных безоговорочно преданных покойному
кесарю людей.
– Исполнению супружеских обязанностей, – с улыбкой поправил
кесарь.
Зная
кесаря, точно могу сказать, что дворец теперь действительно придётся отстраивать заново.
Потом
кесарь протянул руку, с его пальцев сорвались сверкающие искорки, окружили орлов, растворились в сбруе, сёдлах и прочем, что на могучих птицах было навешено.
Кесарь отпустил мою руку и, словно видя впервые, прикоснулся пальцами к мокрому лицу…
Если их политический строй основан на превалировании чести и достоинства над жизнью, то сейчас
кесарь поступил хуже, чем если бы убил, а эти светлые явно предпочли бы смерть… если бы не дети.
Пресветлая мать
кесаря тут же поднялась из кресла, хлопнула, и передо мной заискрилось возникшее зеркало.
Кесарь усмехнулся. Наглости, промелькнувшей в его ухмылке, мог бы позавидовать и рыжий, если бы был здесь…
И мне стало бы до смерти страшно, если бы не окружающий пейзаж, который пугал значительно больше
кесаря.
Вспыхнул портал, матушка
кесаря, радостная и довольная, покинула нас, одарив меня на прощание очень внимательным взглядом.
Подобно священной особе византийского
кесаря, русский царь должен быть окружён ореолом сверхчеловеческого величия; источником его могущества должно быть само небо.
– Как дерзнул ты нарушить повеление
кесаря и его прокуратора?!
Я должен придумать, как воздать
кесарю кесарево.
На прощание оставил ему недопитую чекушку с кусочком хлеба и попросил его не шариться больше по людским квартирам, упокоиться, и оставить
кесарю кесарево.
Юноша слышал об обычае, существовавшем со времён первого
кесаря, в силу которого начальники являлись перед народом в лавровом венке на непокрытой голове.
– Ты невыносима, – неожиданно тихо сказал
кесарь.
Появление её при дворе
кесаря в трудный час могло многое значить…
Кесарь медленно обернулся, смерил меня мрачным взглядом.
Если у вас в ходу деньги с изображением
кесаря, которые им обеспечены и пущены в обращение, то есть если вы люди государственные и охотно пользуетесь благами кесарева правления, то и платите ему его же монетою, когда он с вас требует.
Все еще дрожа от ужаса, с удивлением проследила за тем, как маска холодной отчужденности на лице
кесаря сменилась каким-то мечтательным выражением.