Океан Николь

Соня Орешниковая, 2021

К доктору Сезанну Вайсу, в клинику нервных расстройств, поступает странная пациентка. Она уверяет врача, что ничего не помнит, что детали отвлекают внимание от важных вещей и что она все запоминает по цвету и эмоциям. Незнакомка утверждает: ее зовут Изабель. Но в паспорте стоит совсем другое имя. Девушка-художница была влюблена в Георга, мужа своей подруги Анжелики – талантливого живописца. Теперь Георг и Анжелика мертвы. Что же произошло с супругами и причастна ли к этому Николь? Каждый ответ ведет к еще более странным загадкам. Комментарий Редакции: Путаницы, тайны, двойные смыслы и хитрое заигрывание с читательским вниманием – только малая часть «Океана Николь». Гипнотизирующий психологический триллер словно ненароком заявляет: в упорном поиске ответов мы забываем замечать очевидное.

Глава 7

Георг открыл дверь. Николь засмеялась.

— Мы у тебя? Или все еще у меня? Это мой стиль? Или твой стиль? Есть на полу, сидеть на полу, спать на полу. Все на полу.

Георг делает гротескный реверанс.

— Это наш стиль. Прошу вас, проходите в мое жилище. Пожалуйста, познакомьтесь с моими кисточками, красками, и — о, какой шедевр! — с этим важным холстом! Прошу вас, королева красок, повелительница кистей, фея вдохновения, садитесь вот сюда. Я буду вас рисовать. Ты устала? Можешь пока закрыть глаза.

— Ты еще не решил, будут ли твои картины на потолке? Можно было бы лежать и смотреть на них.

*** *** ***

Доктор Сезанн Вайс не мог уснуть. Он думал о своей пациентке со странными глазами. Наконец, он встал, тихонько вышел в коридор и направился в ее палату. Он знал, что никого не встретит в коридорах. В этот час вся клиника спала. Буйных у него не было.

Она тоже спала, разметавшись на кровати. В этой больничной пижамке, с рассыпанными в беспорядке по подушке волосами, она казалась совсем маленькой и беззащитной. Ее ресницы черными иглами лежали на порозовевших щеках, изредка подрагивая. Он видел, как под закрытыми веками у нее движутся глазные яблоки. Она видела какой-то сон… Ее губы напоминали ему бутон цветка… Он сел рядом с ней на кровать, осторожно взял ее руку в свою. Рука у нее была маленькая, теплая и влажная. Над губами у нее тоже высыпали биссеринки пота. Вдруг она заметалась и что-то прошептала. Сезанн Вайс склонился над ее губами и прислушался. Она снова завозилась и прошептала:

— При чем здесь моя машина… чертовка…

Он выпрямился и долго рассматривал ее. А она вдруг отчетливо произнесла во сне:

— Вернись…

*** *** ***

Часы на стене. 12.00. Изабель сидит с закрытыми глазами, а Георг рисует ее. На холсте — размазанные желто-розовые линии.

Часы на стене. 15.00. Изабель сидит с закрытыми глазами, Георг рисует ее. На холсте — все те же линии, сквозь них просматривается лицо.

Георг осторожно отложил кисть.

— Я собираюсь жениться на Анжелике.

— Я знаю.

Георг внезапно сердится.

— Ты все знаешь? И открой, наконец, глаза!

Изабель открыла глаза. Улыбнулась.

— Я тебя знаю. Я тебя чувствую.

— Она богатая… Я смогу устроить свою выставку. Твою выставку. Я хочу жить так, как хочу, делать то, что хочу. Я хочу всю жизнь, понимаешь? Всю, целиком. Скажи, что это пошлость, мне все равно.

— Мне тоже.

— Чего бы ты хотела?

— У меня есть все. Но деньги мне не помешают. Знаешь, когда бы можно было с рождения выбирать, кем хочешь быть, я была бы грабителем. Я бы грабила банки и ювелирные магазины. Ради интереса. Кто кого переиграет. Я — банк и полицию, или они меня.

— Художники тоже грабители. Грабят одно, отдают другое.

— Мы все грабители, Георг. Всегда — грабим одно, отдаем другое.

— Да. Я женюсь на этой богатой дуре.

— Знаешь, а тебе не так уж не повезло. Она красивая.

— Красивая — ты. Она просто кукла. В ней нет ничего необычно, ничего, что могло бы сразу заинтересоват…кроме денег…В ней нет вдохновения. Неужели кто-то может сравнить тебя с ней? Ты же так интересна! Ты сразу же интригуешь.

— Кому нужны интриги?

— Мне!

— Ты их получил.

Георг помолчал.

— Что тебе так нравится во мне, Изабель?

— В тебе море отрицательного обаяния.

— Обаятельный мерзавец?

— Ты не мерзавец.

…Они ходят кругом по квадратной комнате. И смотрят друг другу в глаза.

— Николь. Николь. Николь. Изабель. Изабель. Николь — Изабель.

— Я — краска, какого я цвета?

— Лунного, розового цвета.

— А знаешь, какого цвета твоя краска? Синяя краска, такого синего цвета, которого нет ни в одной акварели.

— Эта краска мельтешит сейчас перед твоими глазами.

— Ты видел небо, когда оно только-только начинает светлеть? Видел этот глубокий, насыщенный цвет?

— А когда небо светлеет все больше и больше, оно приобретает цвет моря — больше зеленого, чем синего.

— Море в небе.

Они остановились. Глубокий поцелуй. На окне с треском распахивается форточка и в комнату врывается ветер, который поднимает в воздух море рисунков, запечатленных на листках.

*** *** ***

«Я погружаюсь во вселенную, растворяюсь в ней, превращаясь в звездную пыль и разлетаюсь от планеты до планеты… Я читала его. Он рисовал меня. Я видела его насквозь. Он был уверен, что видит меня так же. Я его чувствовала. Он тоже. Я думала. А он… А он — просто жил»…